Машина времени

Вьетнам, гитара, любовь и рак: необычная и одновременно грустная история жизни одного американца, о которой поведала машина Porsche.

В бескрайнем и холодном океане плывет маленькая зеленая точка. Эта точка — старый автомобиль выпуска семидесятых годов прошлого века. Он прочно закреплен в прямоугольном контейнере, который стоит на палубе грузового судна, бороздящего ночной океан. Раритетный, слегка поцарапанный Porsche 911 SC следует из Лос-Анджелеса: там он был погружен на корабль, который прошел через Панамский канал и сейчас плывет где-то в Атлантике. Через несколько недель этот 911 будет стоять в моем гараже.

Но все это будет позже, пока же зеленая точка плывет по океану, а я еще не знаю, что со мной произойдет эта история. Что в Роттердам прибудет старенький Porsche, таящий в потускневшем лаке и потрескавшейся обивке из кожзаменителя десятилетия американской истории. Они наполнены теплой музыкой Калифорнии, воспоминаниями о войне во Вьетнаме, грифе гитары и Белом доме. А я и не догадываюсь, что эта зеленая точка направляется ко мне. Но спустя несколько недель она будет здесь.

Машина стоит в моем гараже. Я захожу на Youtube, чтобы посмотреть на человека, которого к этому времени уже нет в живых; ему примерно шестьдесят, он исполняет под гитару последнюю песню в своей жизни — песню Боба Дилана «It’s All Over Now, Baby Blue». Эта песня особенно берет за душу, когда ее исполняет человек, жизнь которого близится к концу. Совсем слабый и бледный, но источающий великолепную музыку, мелодичность и в то же время грусть. Он — гитарист из Беркли (Калифорния). Когда я смотрю его последние ролики на Youtube, его уже несколько недель нет в живых, но я еще не знаю этого. Потом его зеленая машина, словно машина времени, расскажет мне о нескольких десятилетиях американской истории.

Его зовут Дейл Миллер, его имя я нашел в старых документах Porsche. Он умер от лимфомы, и я уже никогда не смогу с ним познакомиться. Но в моем мюнхенском гараже стоит старый автомобиль, часть истории его жизни. А в Калифорнии живет его вдова, адвокат Терри Хелбуш. В ее красивом старинном особняке на склоне горы все еще хранятся гитары Дейла, а в подвале пара канистр моторного масла для старого Porsche — машины, которую Дейл, уже с пробегом, купил в 1990-е. Как будто чувствовал, что нужно успеть исполнить мечту.

Особенно, если эта мечта такого красивого зеленого цвета: производитель назвал его оливково-зеленым, но Дейл говорил, это цвет авокадо, что больше отвечало его калифорнийскому мировоззрению, за которое он упорно боролся, с гитарой в руках и с песнями мятежной души. Его отец, Дейл-старший, был представителем другого американского мира, мира оливково-зеленого, мира людей в униформе. Дейл-старший был советником президента Линдона Б. Джонсона, которому в начале 1960-х в наследство от Кеннеди досталась проблема Вьетнама, и который на долгие годы погрузил страну в трагическую войну за Ханой и Сайгон.

Но откуда мне было знать это, когда я впервые увидел зеленый Porsche в салоне раритетных автомобилей где-то между Мюнхеном и Аугсбургом? Откуда это могло быть известно кому-либо вообще? Даже Маттиас Пинске, скромный и приветливый дилер автосалона, получивший эту машину из Америки, не представлял себе, что пережил этот зеленый Porsche. Что-то подсказывало ему, что у этой машины цвета авокадо из Калифорнии необычная история. Пинске точно не относится к числу людей, которые верят в то, что у вещей есть душа, но он знает, что старые машины способны многое рассказать. Он дал такое объявление об этом Porsche: «Хит навсегда: 911-й, не похожий на других». Он был убежден в этом, хотя не имел тому никаких подтверждений.

Пройдут месяцы, Дейла Миллера уже давно не будет на свете, и его жена Терри расскажет историю, как они на Porsche отправились в мексиканскую пустыню, как проехали много-много миль, через каньоны и песчаные дюны, как мексиканцы собирались вокруг их зеленого Porsche и кричали «Alemania, Alemania!», что значит «Германия». Она расскажет, как Дейл на закате играл для нее на гитаре. И вспомнит, как она тогда танцевала на холме в последних лучах заходящего солнца. Эту историю она расскажет позже. А пока что в моем гараже просто стоит старый Porsche, вполне приличный спорткар, который я купил по цене автомобиля Golf с порядочным пробегом. Всю свою жизнь я предпочитал старые машины, возможно, потому, что в них ты порой будто переносишься в другую эпоху. Я думаю, что Дейл понял бы меня с полуслова. Ему не нужно было бы объяснять, что некоторые вещи, пусть даже просто автомобиль, хранят в себе память о быстротечных событиях прошедших десятилетий, сохраняя их навсегда.

В тот вечер, когда я просматривал на Youtube ролики с песнями, которые Дейл Миллер исполнял в последние дни своей жизни, нежно перебирая струны гитары, мне стало понятно, почему в этом Porsche установлена такая хорошая аудиосистема с колонками Blaupunkt. Я купил машину гитариста-виртуоза, который, начиная с 1970-х, записывал прекрасные альбомы — или пластинки, как говорили раньше. И часто, возвращаясь из студии домой в Беркли, он прослушивал только что наигранные мелодии в своем Porsche. Мотор 911-го был не очень громким, он звучал спокойно, не заглушая звук гитары. Это было важно для Дейла. В тот же вечер я заказал два диска Дейла Миллера с красивыми, меланхолическими названиями: «Fingerpicking Rags & Other Delights» и «Time Goes By»…

Ночью я прочитал о нем все, что выдал поисковик, читал до самого утра. Потом наткнулся на блог Дейла. У него был рак, долгие месяцы он вел дневник своей борьбы с болезнью, записывал истории и воспоминания. Он протоколировал свое угасание, писал поэтично, шутил. Возможно, надеялся, что врачи все-таки смогут его спасти. Он написал и про свой Porsche, который хотел продать, потому что стал слишком слаб, чтобы удерживать жесткое сцепление в пробках на мосту, ведущем из Сан-Франциско в Беркли, когда в нежных лучах заката все спешили домой.

Он хотел жить, но болезнь была неумолима. Через пять месяцев после того, как был поставлен диагноз, блог — и жизнь Дейла — обрывается. В сети появляется некролог, сдержанный и искренний, опубликованный коллегой-гитаристом по имени Тея Геркен. В конце некролога упоминается зеленый Porsche. Дейлу понравилось бы, как он написал.

Осенний вечер. Я вставляю диск в CD-проигрыватель Porsche. Смеркается, еду на четвертой передаче по проселочной дороге севернее Мюнхена. Из динамиков льется песня «All My Loving». Миллер настолько пронзительно исполняет эту композицию «Битлз», что мне кажется, будто я лечу. Переключаюсь на нижнюю передачу, с легким дрифтом вхожу в поворот. Мне хорошо, но в то же время грустно, потому что где-то далеко, на другом краю Земли, в десяти тысячах километров на запад, в этот вечер вспоминают имя Дейла Миллера. В большом зале в Беркли сегодня проходит концерт его памяти, на сцену выйдет много музыкантов, все билеты раскуплены. Терри Хелбуш, супруга Дейла, поражена: хоть она и потеряла Дейла, но все еще ощущает его незримое присутствие, его музыку, его жизнь.

«Он до последних недель ездил на этом Porsche в онкологическую клинику», говорит Терри. «Играл на гитаре». Она сидит в своем саду в Беркли и рассказывает, как однажды они отправились по автостраде номер 1 из Сан-Франциско в Лос-Анджелес на своей зеленой машине, цвет которой всегда ассоциировался у Терри с кухнями эпохи семидесятых. Этот цвет ей нравился. За ее спиной стоит небольшое лимонное деревце, а из дома доносится голос Нила Янга с его нестареющей песней «Keep on rockin’ in the free world!» Музыка звучит из старого iPod Дейла, Терри время от времени включает его, тут есть записи Боба Дилана, The Band и Dire Straits. Сзади, где заканчивается сад, стоит покатый деревянный гараж, а в нем — новый небольшой Porsche, черный Cayman. Терри ездит на нем практически ежедневно и знает, что и Дейлу он бы понравился.

Сообщение, которое я, вернувшись из поездки на своем зеленом автомобиле в тот вечер, когда состоялся концерт памяти Дейла, отправил Терри Хелбуш из Мюнхена в Беркли, было немного сентиментальным. Терри прочла его в приемной своего врача и заплакала. Потом ответила, чтобы я поскорее приехал в Беркли: она хочет рассказать мне историю Дейла, и свою собственную.

Через девять месяцев после смерти Дейла я спустился с трапа самолета авиакомпании Lufthansa в Сан-Франциско. Взял напрокат машину в аэропорту, белый BMW, абсолютно новый, но в то же время классический. На хайвее меня обогнали два лимузина Tesla, совершенно электрические и совершенно американские, крутые тачки. Здесь всегда ценилось высокое техническое мастерство, поэтому компания Porsche в семидесятые годы продала столько «девятьсот одиннадцатых» в Калифорнии. Терри Хелбуш в своем письме подробно расписала, как проехать в Беркли, и даже подсказала, где можно припарковать машину. А когда она открыла мне дверь, я ощутил такую искренность и гостеприимство, что понял: она была Дейлу хорошей спутницей, без сомнений.

«Он ненавидел Вашингтон», — говорит Терри. Его родители, техасцы из добропорядочной большой семьи, еще в молодости переехали в столицу, чтобы работать в команде демократа Линдона Б. Джонсона. Сохранились даже фотографии, на которых Дейл запечатлен вместе с Джонсоном в Вашингтоне. У политика на этих фотографиях добродушный вид, у Дейла на голове ковбойская шляпа, а в руках пистолет. Родители Дейла были лоббистами в Вашингтоне, и позже, в Белом доме, также были лоббистами — войны во Вьетнаме. Они отправили Дейла в военное училище, и он знал, какое будущее его ждет. Но его жизнь изменил случай. Случай, благодаря которому он станет битником с длинной шевелюрой, а не ветераном Вьетнама с ночными кошмарами. В училище Дейл и его друзья заказали пиццу в казарму. Это было запрещено, и их отчислили и не послали воевать за Америку.

Джону Мэлоуни никто не помогал. Он все еще работает в своей мастерской в Лафайетте, что в 15 милях восточнее от дома Терри Хелбуш в Беркли. Его мастерская называется Valhalla, потому что уже сорок лет он ремонтирует Porsche, и кому-то пришло в голову, что слово Valhalla звучит по-германски. Джон Мэлоуни выжил во Вьетнаме, а вернувшись в начале семидесятых, стал заниматься машинами. Через его мастерскую прошел и наш зеленый Porsche, который был выпущен в 1977 году и позже стал собственностью Дейла Миллера. «Этот ужасный зеленый цвет, я никогда не забуду его», — говорит Мэлоуни. И добавляет: «Только давайте не будем о войне». И начинает рассказывать о Поле Ньюмене, которому он однажды продал Porsche, машину, хорошо подходящую для гонок.

Дейл Миллер так и не узнал, что ветеран Вьетнама Мэлоуни трудился над его Porsche в 70–80-е годы, когда у машины еще был другой владелец, врач из Северной Калифорнии. Врач хоть и бегал трусцой, но ушел из жизни рано. Миллер в то время писал музыку, ездил на такси в Сан-Франциско и вел богемную жизнь. Ему предстояло еще немного подождать, пока толстосумы из поколения семидесятых начнут избавляться от своих старых Porsche.

«В те времена все было по-другому», — говорит Терри Хелбуш. Тогда у нее не было сада, не было дома в Беркли, не было зеленого Porsche. Она работала адвокатом по делам беженцев, видевших в США спасение, беженцев из Ирана, Афганистана и Сальвадора. Она помогала им оформлять вид на жительство и делала все возможное, чтобы американское государство дало им шанс спастись от смерти, революций и войн на их родине. Кажется, это было совсем недавно, когда Терри Хелбуш была на Альтамонтском рок-фестивале, где выступала группа «Роллинг Стоунз».

Им казалось, что эпоха шестидесятников и семидесятников будет длиться вечно, но в 1998 году, когда Дейл купил зеленый Porsche, эта эпоха завершилась. В том числе, и для Терри Хелбуш. Она все также занималась оформлением разрешений на пребывание в США. Но уже для других людей, которые хотели «упростить» процесс иммиграции, и теперь она получала за это очень хорошие гонорары. Она занималась специалистами для Кремниевой долины и программистами из Индии. А когда ехала в Кремниевую долину, то брала Porsche, потому что для шефа индийской фирмы, разрабатывавшей программное обеспечение для компании Google, проехаться на зеленом «девятьсот одиннадцатом» было верхом мечтаний; и Терри давала ему такую возможность, предлагая подвезти его на ланч. Этот программист даже номер машины запомнил.

Дейл тоже понимал, что настали другие времена, теперь он ездил на Porsche на техобслуживание в Hi-Tec Auto, престижную мастерскую в Сан-Рафаэле, в богатом округе Марин, по ту сторону моста Золотые ворота. Дейл не собирался участвовать в гонках, что так любили делать прежние клиенты мастерской Valhalla Джона Мэлоуни. Для Дейла было важно, чтобы работал катализатор, чтобы кондиционер не вредил окружающей среде, не капало масло, а его Porsche соответствовал уровню жизни в Беркли, где развивались экологически чистые биотехнологии. И где он жил.

В этом небольшом университетском городке он со своей Терри каждую пятницу ходил ужинать в Chez Panisse. Они оставляли Porsche дома и пешком отправлялись в ресторанчик Элис Уотерс, которая изобрела «калифорнийскую кухню» — здоровую, вкусную и полезную. Для них здесь всегда находился свободный столик, на Shattuck Avenue, в то время как другим приходилось ждать месяцами. И сегодня Терри стоит лишь позвонить, как там для нее сразу накрывают стол.

С абсолютно прямой спиной она сидит за столом и вспоминает, как пролетели последние годы, когда она еще работала в офисе, в самом центре Сан-Франциско. Иногда она приезжала на работу на Porsche, тогда ей надо было рано выезжать из дома. Часто в багажнике лежала одна из гитар Дейла. Он точно знал, как в небольшую машину упаковать все свои вещи, и гитары, и усилители. Ему нужна была именно такая машина, как этот старенький 911, именно так он представлял свой автомобиль. На нем он подвозил туристов в окрестностях Беркли, показывал им самые лучшие маршруты, пейзажи и леса и каждый день слушал Боба Дилана. Он много хотел сделать, один из последних дисков он назвал «Both of Me». В нем он выступает в дуэте с самим собой, соединив две звуковые дорожки: на одной дорожке он играет на деревянной гитаре, а на второй — на металлической. Терри, его жена, в то время зарабатывала много денег и поддерживала кампанию Барака Обамы.

В округе Марин, где живут весьма состоятельные люди, но все еще и много хиппи, в заднем дворе маленького кафе под деревом сидит Тея Геркен. Сегодня вечером он выйдет с гитарой на сцену зала, в котором состоится концерт памяти. Геркен — прекрасный человек и автор некролога о Дейле Миллере, организовал концерт, посвященный его памяти, и выступил с прощальным словом на поминках в Беркли. Геркен родился в 1970 году в Эссене, судьбой ему было суждено оказаться в Калифорнии. Он никогда и не думал, что ему предстояло подружиться здесь с владельцем зеленого Porsche.

Отец Геркена был психоаналитиком, он всегда хотел уехать из Германии и в семидесятые годы жил со своим сыном в американских коммунах. Когда в середине 1980-х случился Чернобыль, он вместе с сыном переехал в Калифорнию, в Мендосино. Потом однажды Тея встретил в Сан-Франциско Дейла. «Я помню, еще удивился: ведь большинство блюз-гитаристов не ездят на Porsche, не носят итальянской обуви и не увлекаются необычными шляпами. А Дейл был таким». И Тея любил его. Еще ребенком, вместе со своим отцом, Тея ездил в турне по Мексике. Когда Дейл решил отправиться в путешествие в пустыню, Тея, владевший немецким языком, раздобыл для него в Германии специальный багажник для спортивного автомобиля. И Дейл отправился в дорогу, вместе с Терри, прихватив свои гитары, увесистый багаж и светлую шляпу. В то время Тея уже записал красивую старую песню Дейла для своего диска: «Noe Valley Sunday». Так их подружила Калифорния.

В мой последний день в Беркли Терри попросила помочь ей прибраться в подвале. Я охотно согласился. Ведь эти стены хранят в себе историю жизни Дейла: здесь лежат многочисленные, еще даже не распакованные пластинки, стопки дисков, инструкции по ремонту Porsche и даже детская футболка пятидесятых годов. На ней надпись: «Если бы мне можно было, я бы голосовал за Джонсона». Такие майки приходилось носить детям Миллеров в Вашингтоне. Здесь я нашел и небольшое пособие для начинающих, в котором Дейл объясняет, как играть на гитаре, чтобы достичь легкого звучания, которое его фанаты впоследствии назовут «теплым и мягким». «Fingers Don’t Fail Me Now», «пальцы мои, не подведите сейчас», так переводится название его первой пластинки. Она тоже лежит в этом подвале возле новогодних украшений. Все это хранит Терри.

Вернувшись ночью в Мюнхен, я захожу в гараж. В полумраке молча стою перед Porsche, теперь я знаю, какая царапина на капоте привезена из Мексики, какая вмятина осталась от мусорного контейнера на улице перед въездом в дом. Вот эти болты затягивал ветеран вьетнамской войны, на этом пассажирском сидении сидел программист из Кремниевой долины, по этому радио сын советника американского президента слушал песни Боба Дилана. Передо мной проносятся десятилетия и мгновения. И я понимаю, что сделал одну ошибку: рулевое колесо.

Когда я впервые увидел этот старый Porsche в баварской провинции, я еще не знал, кто был его прежним владельцем, откуда он. Но я посчитал, что этот руль мне не подойдет. Это был не оригинал, слишком маленький. Дейл специально заказал такой руль, чтобы удобно было держать в руках. Я же попросил Маттиаса Пинске, дилера салона раритетных автомобилей, установить вместо него оригинальный руль. Пинске выполнил мое пожелание и продал кому-то из своих клиентов руль Дейла Миллера. Руль калифорнийского гитариста, виртуозного исполнителя. И теперь Пинске уже и не помнит, кто его купил.

Сейчас кто-то ездит по Германии на другом старом Porsche с рулем Дейла Миллера. Руль хорош на крутых поворотах, на извилистых дорогах, в том числе, на дорогах жизни. Значит, история продолжается. Дейлу Миллеру это понравилось бы: Fingers Don’t Fail Me Now.

Перепечатка статьи из «Süddeutsche Zeitung Magazin», 2014

Текст Йохен Арнтц
Фото Фриц Бек